Чу! Ржет жеребенок.
Он просит напиться.
Ему ни печаль, ни тоска нипочем…
Мне синяя степь приингульская снится —
И кони в ночном. Только кони в ночном,
И словно я вижу их белые гривы.
И в темных зрачках догорает звезда.
Таким раскудрявым я был и счастливым,
Как больше не буду уже никогда.
Горели костры. И поодаль, в тумане,
Темнели они, непонятны, как дым.
Чтоб их не угнали в ночи Марсиане,
Мы спутали ноги веревками им.
А кони как будто
Нас, глупых, жалели,
Глядели во тьму их большие глаза.
И падала вдруг на мальчишечьи шеи
Тяжелая, не человечья слеза.
И слышался хохот. Луна хохотала.
Катила свое колесо им под дых…
А мне не хватало.
А мне не хватало
Все эти вот годы
Прощения их.
Высокие травы
Нас больше не спрячут.
Растаял туман среди белого дня.
Луна не хохочет.
И кони не плачут,
А скачут и скачут
Уже без меня…